Кто убивал евреев? О книге Руты Ванагайте «Msikiai» («Наши»)

В январе этого года в Литве прошла презентация книги Руты Ванагайте «Msikiai» («Наши»). Она состоялась в Вильнюсе, в доме № 37 по улице Вильняус. И адрес этот был выбран не случайно. Здесь, в этом доме, в период немецкой оккупации располагались штаб, оружейная комната, жилые помещения, склады и гараж «Особого отряда».

За три с половиной года через него прошло около 500 литовцев. 40−50 из них осенью 1941-го практически ежедневно добровольно отправлялись на операции в Панеряй, Вильнюсский округ и Восточную Литву. Операции эти были непростые. В их ходе литовцы расстреливали евреев. Только за три неполных осенних месяца (с 01.09 по 25.11.1941 г.) в Панеряй было убито 18 898 человек, в Вильнюсском округе — ещё 13 501.

Да, эта книга о Холокосте. О том, что в Литве он был проведён руками литовцев. Предками тех, кто живёт рядом с автором и в чьих жилах течёт та же самая кровь, что и в её жилах. Тех, кого она по полному праву считает «нашими».

Нельзя сказать, что это — прямое и непосредственное участие литовцев в Холокосте — является откровением для страны и нации. Нет. Ещё в 1995 г. тогдашний Президент Литвы Альгирдас Бразаускас принёс извинения еврейскому народу за всё, содеянное литовцами в период немецкой оккупации. Но это был исключительно политический шаг. Способ помириться с Израилем, чтобы он не поднимал эту больную, кровоточащую тему. А взамен — в ООН Литва встанет на сторону Израиля по всем важным и актуальным для него вопросам. Общество же не поддержало своего Президента.

В 2012 г., во исполнение обещания Бразаускаса выявить и поимённо назвать всех убийц, Литовским центром исследования геноцида и сопротивления был составлен список из 2055 фамилий людей, которые, по мнению составителей этого документа, могли участвовать в массовых расстрелах еврейского населения на территории страны. Этот список был направлен в правительство, где благополучно, без какого движения, лежит до сих пор. На вопрос, который при личной встрече Рута Ванагайте задала вице-канцлеру — «Сколько, мол, можно? Не будет же этот список лежать вечно?» — тот только развёл руками: «Что бы мы ни делали, евреям всё мало!»

А ведь людям, которые были живыми свидетелями того, что происходило в Литве в 1941−45 гг. сегодня уже по 85−90 лет. Так сколько же ещё можно ждать? Ванагайте и решила, что ждать больше нельзя.

Три недели она ездила по всей Литве с израильским историком, руководителем иерусалимского отделения Центра Симона Визенталя — Эфраимом Зурофф, известным далеко за пределами своей страны как активными поисками бывших нацистских преступников, так и регулярной критикой стран Балтии за их пропаганду равнозначности нацистских и коммунистических преступлений. Ездили, встречались с людьми, которые помнили. Большинство из них рассказывали о том, что видели и знали. Но просили не называть их имён. И не разрешали фотографировать.

Но часть — откровенно боялась. Боялась, что придут и убьют. Ведь когда-то конвоировали, охраняли или убивали отцы и деды их соседей. Вообще, за всё время работы над книгой тех, кто не боялся, как говорит Рута, можно пересчитать по пальцам. Даже с известными литовскими историками, в той или иной мере сведущими по этой теме, иногда приходилось встречаться в парке, на лавочке. И они просили не называть их имён. Запрещали цитировать…

По всей Литве 227 мест, в которых совершались массовые убийства евреев. Во время своих поездок Ванагайте и Зурофф видели указатели к некоторым из них. Сворачивали и потом долго блуждали по лесам, не находя ничего. В своё и обще-литовское оправдание Рута как-то попробовала пояснить Эфраиму, что они не настолько богаты, чтобы присматривать за всеми этими местами, на что он резонно возразил: мол, смотреть надо было не сейчас, а тогда… Когда расстреливали. В каждом из этих мест они останавливались. Зурофф плакал и читал заупокойную молитву.

А потом Рута полгода работала в спецархивах. Читала протоколы, исповеди палачей. Настоящих палачей, убийц, а не следователей НКВД, которых принято считать палачами нынче. Нет, оказывается, они не были таковыми. Литовцев не били и не пытали. Все разговоры о том, что расстреливавшие евреев оговаривали себя под пытками, по мнению Ванагайте, самые настоящие глупости. Более того, ей встречались документы, которые говорили о прямо противоположном. Например, один из убийц жаловался на боли в плече — видимо, много стрелял в своё время. Ему сделали рентген, чтобы выяснить — в чём их причина, после чего прописали массаж и парафиновые ванночки.

Нет, убийцы сознавались не под пытками. Под тяжестью неоспоримых фактов и свидетельских показаний, в т. ч. и подельников. Жертв и очевидцев ведь, как правило, не оставляли в живых. И таких свидетельских показаний по каждому из эпизодов было не менее 15. Все они совпадали в деталях до мелочей. Поэтому изначально мало кто помнил, что участвовал в расстрелах. Потом вспоминал один-два эпизода. А под конец следствия оказывалось, что массовых расстрелов было не два. И даже не три. От 20 до 50.

Бывало и так, что изначально осуждали за конвоирование. А лет через 20 выяснялось, что только конвоированием дело не ограничивалось. Этих людей снова арестовывали. И судили уже как убийц.

По результатам встреч со свидетелями тех давних событий и архивных исследований и появилась книга Руты Ванагайте «Msikiai» («Наши»). Главный её вывод: всё, что тогда делали литовцы, они делали добровольно. Никакого принуждения со стороны немцев не было. Ляонас Стонкус, например, рассказал, что если офицеры (свои, литовские офицеры) видели, что у кого-то сдают нервы, то отбирали оружие. Боялись, что начнут стрелять по своим.

Или другой пример. В том же самом Особом отряде служили ученики ремесленного училища. Пацаны, по сути. 16−17 лет. Лето, каникулы. Делать нечего. А тут — можно пострелять, плюс им обещали вещи убитых ими евреев. Они и постреляли. В живых, безоружных людей. А лето закончилось, начались занятия, они ушли из отряда. Какое тут принуждение?

Говорят, что за отказ участвовать в массовых убийствах полагался расстрел. Так вот, в архивах нашлось одно-единственное подтверждение этого. В Каунасе расстреляли солдата, отказавшегося убивать безоружных людей. Одного-единственного. За всё время.

Опять же, говорят, что расстрельную команду перед массовыми убийствами поили. Нет, объясняет в книге Рута, не так. Наоборот, опасаясь, что пьяные могут перестрелять своих командиров, водку давали уже после, вечером, чтобы можно было снять стресс. А если непосредственно пере расстрелом, то так, совсем немного. Для «храбрости».

Римантас Зягряцкас как-то составил социальный портрет убийцы евреев. Оказалось, что половина из тех, кто убивал — молодые деревенские парни. Безграмотные или окончившие до двух классов. К таким же выводам приходит и Ванагайте. Евреев убивали молодые, малограмотные и трезвые литовцы. Поэтому Рута считает: если бы Церковь не стояла в стороне, а громко сказала бы, что заповеди Божьи надо исполнять, всё могло бы быть по-другому. Но она равнодушно наблюдала за Холокостом. Более того, убийцам даже отпускали грехи…

И случилось то, что случилось. «Ради чистоты расы и еврейских золотых зубов в Литве уничтожили двести тысяч евреев».

О книге Руты Ванагайте можно ещё долго. И, наверное, надо бы. Но мне хотелось бы немного о другом. Сейчас Руте очень тяжело. Даже многие из её родных считают, что она — предательница. Этакий литовский аналог Павлика Морозова. От неё отвернулись некоторые из друзей, посчитав, что Рута предала Родину. И за это ей заплатили евреи. Это — родные и друзья. Что тогда говорить обо всей остальной Литве?!

Литовские журналисты как-то попросили Ванагайте показать свидетельство о её рождении. Не еврейка ли, мол, она. Нет. Не еврейка. С российскими журналистами, опасаясь, что её интервью может быть использовано в пропагандистских целях, Рута не общается.

Надеюсь, никто не заподозрит во мне «агента Кремля», которым, как марионеткой, двигает «рука Москвы»? Кому я, махровый провинциал, нужен в той Москве? Я сел за этот материал и написал его для того, чтобы выразить свое интернациональное уважение автору «Наших». И сказать искреннее «спасибо» за её мужество и честность. За то, что она не в угоду политике, а от своей чистой души сказала «простите» за всю Литву. Даже если та и не просила её об этом.

Сейчас не просила. Но кто знает, может, лет через 10−20 и она, уже официально, скажет своё «спасибо». А пока вот такое. Неофициальное. Лично от меня.